Герцог всея Курляндии [litres] - Маргарита Полякова

Какой смысл в ненужных деталях, если придуманная история звучит таинственнее и красивее? А полученный результат ценится не меньше, чем серебро? Мельхиор уже давно был известен в Европе как «китайское серебро» – пакфонг. И европейские алхимики уже довольно долго бились над проблемой повторения рецепта. Они даже состав выяснили, но результата так и не добились. Так что Глаубер стал тем, кто «переоткрыл» древний рецепт, а заодно и прославил себя открытием марганца.

Возникший нездоровый ажиотаж вокруг глауберита повлек за собой неожиданные последствия. Многие королевские дворы, чьи правители давно уже разочаровались в идее поиска философского камня, снова начали выделять деньги на исследования. Нельзя сказать, что эта идея была совсем уж провальной – в процессе поисков эликсира жизни и возможности превращать любой металл в золото алхимики обнаружили много чего интересного. И благодаря им химия появилась как наука. Но просто сердце радуется, когда я думаю, сколько денег выкинут в трубу наши конкуренты, пытаясь повторить результат!

Собственно, после изобретения глауберита я и решил отправиться в путешествие по стране. Даже чуть раньше, как только понял, что Глаубер на правильном пути и получает нужные результаты. Я оказался прав – ученый и без меня прекрасно довел изобретение до ума. Герцог был счастлив, матушка получила первый набор мельхиоровой посуды с гербом, а в Каркле начала строиться еще одна мануфактура. Причем Якоб, не желающий, чтобы секреты производства ушли на сторону, принял поистине драконовские меры, обеспечивающие безопасность.

Фантазии на оружейную тему меня тоже не отпускали. Во время поездки я разговаривал со множеством мастеров и торговцев, выказывая желание приобрести лучшие оружейные образцы. Россию, кстати, тоже не упустил. Помню, читал я в свое время про некоего загадочного мастера Первушу Исаева, чье оружие отличалось достаточно сложными для XVII века конструктивными особенностями. Мне попадалась информация про то, что он создал охотничью пищаль с пятизарядным револьверным барабаном и кремневым замком англо-голландского типа. А еще пистолет-револьвер с кремневым замком французского типа и шестизарядным барабаном. Шесть выстрелов можно было произвести без перезарядки, лишь подсыпая затравочный порох на полку замка и поворачивая рукой барабан.

Стоит ли удивляться, что мне захотелось иметь такое оружие? Я настырно собирал лучшую коллекцию огнестрела XVII века. В данный момент мы занимались освоением французского «вендерного» орудия, которое в России именовалось «перевертным». Стволы, располагающиеся один над другим, имели по пороховой полке с затравочным отверстием и огниво. Выстрел производился из верхнего ствола, после чего ствольный блок поворачивали на 180 градусов, располагая напротив курка второй предварительно заряженный ствол.

В принципе, два выстрела – это гораздо лучше, чем один, но в процессе стрельб у орудия выявилась куча недостатков. Чаще всего ось и гнездо в прикладе разбалтывались от частого применения, и стволы переставали надежно стыковаться с замком. У вожделенной мною пятизарядной пищали тоже были свои недостатки – по объективным причинам не удалось обеспечить надёжную обтюрацию между стволом и барабаном, и это оружие не получило распространения, но… тут есть потенциал, с которым можно работать. И раз никто пока не видит перспектив данного оружия, возможно, русские согласятся продать хотя бы один экземпляр.

Ох, где, где мой драгоценный Интернет, где можно получить кучу советов по любому вопросу? На его просторах можно найти знатоков, разбирающихся в любой сфере деятельности. Мне бы не помешали чертежи кораблей. И станков. Потому что то, с чем я ознакомился, не вызывает у меня прилива вдохновения. Я уже полюбовался на различные версии токарных станков – с ножным приводом, с канатным ручным приводом от маховика и даже с прообразом токарно-винторезного станка. Основная их масса была приобретена за рубежом, а то, что делалось в самой Курляндии, оставляло желать лучшего.

Единственное, что радовало – станки хотя бы вообще были в наличии. И существовали люди, которые умели на них работать. Вот только количество и тех, и других требовалось увеличить. Порядок срочности – еще вчера. Но сколько для этого требовалось денег – я даже представить боюсь. Поэтому меня так и порадовал огромный валун с символикой тамплиеров. Можно рискнуть и хотя бы поискать старые сокровища. Осторожно изъять, аккуратно перепрятать и потихоньку пользоваться.

Это же такие перспективы! Например, можно будет организовать бассейн для испытания моделей кораблей. Как и любому пацану, мне нравились парусники. И особый восторг вызывали клипера. Дома у меня даже стояла полуметровая модель «Катти Сарк». И я, как художник, мог воспроизвести ее. Но на бумаге. С одной стороны – это уже было достижением. Я помнил про острые обводы корпуса, увеличенную остойчивость, наклоненные к корме мачты, большую площадь парусов, которая позволяла клиперам развивать отличную скорость, и даже об увеличенном отношении длины к ширине корпуса (вроде бы 6 к 1). Но сколько придется с этим работать, чтобы рисунок превратился в реальный корабль!

С другой стороны – хорошо, что талант к рисованию переместился в прошлое вместе со мной. Иначе никакие воспоминания о моделях вообще не были бы полезными. Да и символику с шифрами я запоминал легче. Хотя, как мне кажется, полностью тайные знаки и письмена не знает вообще никто. Филипп Красивый арестовал верхушку тамплиеров неожиданно, буквально вынув их из постелей, так что вполне вероятно, что магистр ордена Жак де Моле просто не смог сообщить последователям необходимые сведения.

Думается мне, что искать стоит не только те сокровища, которые вывезли перед арестами, но и те, которые спрятали задолго до этого. Тамплиеры известны тем, что давали деньги в долг и даже влияли на политику с их помощью. А это значило, что в каждом значимом для храмовников месте должна иметься своя казна. И становится вполне логичным существование схронов «на всякий случай». Насколько я знаю, во многих странах (и в России в том числе) до сих пор есть хранилища оружия, которое вроде бы отслужило свой век. И если танк, съехав с пьедестала, может поучаствовать в параде (а кое-где и в боевых действиях), то и «мосинка» начала XX века вполне может пригодиться. А уж золото – это не оружие. Оно не устаревает.

Что ж. Слегка изменим маршрут передвижения. Клады я не искал ни разу в своей жизни, так что будет новый опыт. Приведет он меня к сокровищам – прекрасно. Не приведет – узнаю страну получше и поучаствую в приключении, о котором мечтает любой пацан. А я, несмотря на память о прожитых годах, нахожусь именно в теле мальчишки, которому скоро исполнится одиннадцать лет. В таком возрасте ошибки, сиюминутные порывы и увлечения вполне простительны. И даже необходимы. Иначе как набрать жизненный опыт?

Тот опыт, который у меня был, подходил отнюдь не всегда и не везде. Происхождение и XVII век диктовали свои правила. Ну и психологической разрядки еще никто не отменял. Раз уж я оказался в детском теле, то решил позволить ему брать иногда верх. Чтобы переклина в мозгах не случилось. И, кстати, после активных игр я действительно чувствовал себя лучше. Нужно было сделать скидку на то, что организму требовался отдых, и перегружать его не следовало.

Якоб искренне радовался, что я взялся за ум, но и мои забавы он одобрял. Видимо, желал, чтобы его наследник был всесторонне развит. Самому герцогу детьми было заниматься недосуг, матушке тоже (хотя безобразно баловать она нас успевала), а планомерно заниматься самообразованием способен далеко не каждый ребенок.

Разумеется, существуют гении, но гением я быть никогда не хотел. Даже в своей прошлой жизни. Из детей-гениев исключительно редко вырастает что-нибудь стоящее. Чаще всего, их дар перегорает с переходным возрастом. И это на самом деле очень страшно – когда тебе всего семнадцать, а все великое и замечательное, что с тобой могло случиться – уже случилось. Все твои взлеты, фанфары и восторженные фанаты – уже в прошлом. И в лучшем случае такой ребенок становится одним из многих. А в худшем – его жизнь слишком рано прерывается. Исключения, разумеется, случаются – гениальность Моцарта с возрастом только расцвела, но таких уникумов за всю историю можно пересчитать по пальцам.

Именно поэтому я старался разумно подходить к совершенствованию своего детского тела. Как умственному, так и физическому. Уроки, которые у меня были, ничем не отличались от тех, что были у моих ровесников из других высокопоставленных семей. А те дополнительные занятия, которые я сам для себя находил, компенсировались активным отдыхом, музыкой и живописью. Клавесин, который притащили в эту дыру, так и остался без моего внимания, а вот на гитаре я частенько играл. Не пел, нет. Именно играл, вспоминая все то, что успел выучить за свою жизнь.